Когда суворовские войска стояли в Австрии в ожидании совместных действий, офицеры на досуге играли в азартные игры. Один из них все время проигрывал австрийскому офицеру.
- Ставь на кон свой мундир, - предложил ехидно партнер. Русский офицер настолько возмутился, что, недолго думая, всадил обидчику пулю в лоб.

О случившемся доложили Суворову. Тот с радостью воскликнул:
- Молодец! Помилуй Бог, молодец! Русский мундир стоит лба австрийского подлеца!

Наградив офицера за то, что уберег честь мундира, Суворов наказал его за картежную игру в военной обстановке.

У Суворова было много почитателей, но хватало завистников и врагов. Он отличался находчивыми, меткими ответами на разные вопросы, которыми его хотели задеть или поставить в тупик.

Однажды во дворце придворные дамы окружили Суворова и одна из них, указав на мундир полководца со множеством орденов, спросила: «На вашей груди столько тяжести! Вам не тяжело?»

Суворов, улыбнувшись, ответил: «Помилуй Бог, ох как тяжело! Вашим мужьям такой тяжести не снесть, хотя телом покрупнее».

Жена одного офицера пожаловалась Суворову на мужа, что он плохо с ней обращается. Суворов сразу заявил: «Это меня не касается». Женщина тут же выпалила: «Он за глаза и вас ругает». - «А это, матушка, тебя не касается», - услышала она в ответ.

Как-то Суворов, идя по коридору Зимнего дворца с графом Кутайсовым, бывшим брадобреем и камердинером Павла I, увидел истопника, остановился, низко кланяясь ему в пояс. «Что вы делаете, князь?» - спросил знатный вельможа. Суворов объяснил: «Помилуй Бог! Ты граф, я фельдмаршал, а при милости царской не узнаешь, каким станет этот человек, надо его наперед задобрить».

На обеде у Суворова один поручик сел не по чину. Заметив это, полководец накричал на него, обозвал зазнайкой, выскочкой. Полковник, сидевший рядом с Суворовым, сказал ему, желая выручить молодого человека: «Он поэт и сел поближе, чтобы лучше вас разглядеть и услышать». В ответ на это Александр Васильевич произнес, обращаясь к поручику: «Коли так, извини, братец, иди поближе. Поэту - любой чин мал».

Перед началом сражения Суворов одному полковнику, которого считал опытным, смелым офицером, дал отряд и указал, как действовать. Сражение было выиграно, но отряд полковника потерпел поражение. На военном совете он ожидал строжайшего наказания и вдруг услышал слова Суворова о том, что в поражении отряда виноват лишь Суворов, ошибочно давший задание офицеру. За это фельдмаршал должен быть наказан. Суворов приказал адъютанту арестовать себя на два часа. Адъютант принял шпагу, а Суворов два часа провел под арестом.

Один храбрый офицер, которого уважал Суворов, был очень несдержан на язык, чем нажил многих врагов. Суворов позвал его к себе и под большим секретом сказал, что знает его самого злейшего врага. Тот стал перечислять своих недругов. «Не тот, не тот», сердито отвечал фельдмаршал и вдруг приказал: «Высунь язык». Когда недоумевающий офицер послушался, Суворов сказал: «Вот он, твой самый лютый враг».

Попавшему в плен французскому генералу Серурье Суворов вернул шпагу и сказал: «Кто ею так владеет, как вы, у того она неотъемлема», пообещал, что французам не будет причинено никаких обид.

Денщик Суворова Прохор Денисов, приставленный к нему с первых дней его службы, во время трапезы вдруг отнял у Александра Васильевича тарелку с едой.
- По чьему повелению ты это делаешь? - сердито спрашивает он.
По приказанию Суворова, - отчеканивает Прохор.
- Ему надо повиноваться, - отвечает Суворов.